Часть третья. Тридцатьчетверка

Сверхзадача

1

И в конце февраля продолжали свирепствовать метели. Под снежными заносами скрылись железнодорожные пути. Кошкину казалось, метели отнимают тепло и у людей: в дирекции, в КБ к нему относились холодно, недоверчиво.

А тут еще весть о смерти Серго.

Боль оглушила. Как живой, стал перед глазами парком, там, у снежного тапка. А потом навалилась неотступная навязчивая мысль: без Серго он, Кошкин, ничего сделать не сможет. До этого вынуждены были считаться - Серго назначил. А теперь?

Кошкин понимал настроение в КБ: приехал неизвестный человек в коллектив, который вырастил не один десяток видных конструкторов, инженеров, - отчего же не поставили главным конструктором одного из них? Сможет ли понять новичок их прошлое и настоящее, почувствовать их боли и радости?

Кошкин знал: на заводе годами привыкли идти от одной серии БТ к другой, совершенствуя машину, но не меняя основ конструкции и технологии производства. Это было спокойно для КБ, удобно для завода, да и танкисты не могли нахвалиться "бетушкой" - юркой, быстрой, надежной. Как-то в беседе с конструкторами Кошкин усомнился в перспективности колесно-гусеничного хода и надежности противопульной брони - на него посмотрели с неприязнью. Он рассказал о танковых боях в Испании, о двадцатьшестерках, тонкую броню которых пробивали снаряды фашистских противотанковых пушек. Конструкторы вежливо выслушали и так же вежливо, но настойчиво стали доказывать, что с "бетушками" это не могло бы случиться, так как они в два с лишним раза быстроходнее, чем гусеничный Т-26, и не успели бы фашисты прицелиться, как БТ протаранили бы их пушки. Пойти в открытую против коллектива, доказывать опасность самоуверенности конструкторов Кошкин не мог, пока не найдет единомышленников.

Он искал, верил, что встретит таких на заводе.

Захаров, с которым Кошкин подолгу разговаривал вечерами, настоятельно советовал поближе сойтись с Морозовым. Кошкин и сам не раз присматривался в КБ к конструктору. Худощавый, молчаливый, не очень-то приветливый на вид, тот обычно сидел, не отрываясь от чертежной доски, и Михаил Ильич не представлял, как можно вызвать этого человека на откровенность. "Эх, был бы ты, Кошкин, пообщительней, поконтактней..." - упрекал он себя.

Часами Михаил Ильич изучал в архиве проекты молодых работников КБ. Оживали листы ватмана, и главный конструктор искренне восхищался Морозовым.

...В тридцать четвертом году в коробке передач танка БТ-5 обнаружился конструктивный недостаток - разрушались зубья конической шестерни. Завод объявил конкурс на конструкцию новой коробки. Проекты представили опытные инженеры. А он - техник Саня Морозов сделал лучше всех: его трехскоростная коробка оказалась самой простой и надежной в эксплуатации. В коробке передач Морозова были и талантливые находки, и детали предыдущей конструкции - это облегчало производство. "Если не такие, как он, то кто же тогда будет бороться за новое? Его бы в группу перспективы!.." - мечтал Кошкин, рассматривая в архиве чертежи. Он еще не знал, что Морозов тоже заинтересовался им.

Началось это в те дни, когда сюда, с опозданием месяца на два, докатились вести о провале сто одиннадцатого. Должно быть, кому-то выгодно было изобразить главного конструктора неудачником, невеждой в проектировании и создании опытных образцов. Поползли слухи, что Кошкин скрывал неудачи, пока комиссия наркомата не установила негодность сто одиннадцатого. Морозов не верил этим шепоткам. "Профана, полузнайку не послал бы к нам Серго", - думал он.

Василий Фомич Захаров, член парткома завода, рассказал Морозову, что начальник производства Степарь восстал против намерения Кошкина создать конструкторскую группу перспективного проектирования, провалил это предложение у директора и попытался то же самое сделать на парткоме.

- Мы, правда, приструнили Степаря, но он продолжает сопротивляться. Тебе бы, Саня, в группу перспективы! Кошкин подбирает конструкторов.

Морозов уставился на соседа:

- Группа перспективы? В первый раз слышу. Почему же ваш квартирант словом меня не удостоил?

- Молчун ты, Сань, как ему с тобой разговаривать? Пойдем со мной, у Кошкина к тебе дело.

Они просидели до утра. Михаил Ильич говорил о машине, в которой соединились бы все лучшие качества легких, средних и тяжелых танков. Мало того, она должна иметь и принципиально новое: противоснарядную броню, мощную пушку, дизель-мотор.

- Это же сверхзадача, Михаил Ильич! - шепотом, чтобы не разбудить хозяев за стенкой, воскликнул Морозов. - Вы думаете, ее можно решить?

- Обязаны. Хотя бы потому обязаны, Александр Александрович, что не решить ее сейчас, когда вот-вот грянет гроза, советские конструкторы не имеют права.

2

На Харьковском заводе было три конструкторских бюро: проектирования новых образцов БТ, серийного производства освоенных машин и дизельное. Начальники КБ были независимы и почти ничего не согласовывали друг с другом. Предшественника Кошкина величали шефом всех конструкторов весьма условно. Старый инженер, человек не склонный к ломке хорошо освоенного, он оставался в стороне от поисков новых путей в танкостроении, и это в общем вполне устраивало начальника производства Степаря, к которому фактически перешло руководство конструкторами. С этим на заводе смирились, и уже казалось, что без подчинения всех и вся Степарю, энергичному, предприимчивому человеку, выпуск серийных танков разладится.

Разбудит Степаря ночью телефонный звонок из Москвы, и он, не задумываясь, скажет, в какой стадии обработки находятся десятки узлов и сотни деталей, какой завод недослал даже самую малость по кооперации. Это нравилось, так же как и то, что с утра до поздней ночи Степарь в цехах и конструкторам, имеющим к нему пусть косвенное отношение, не позволяет отрываться от производства.

Когда наркомат отозвал старого инженера и директор разрешил Степарю занять кабинет "шефа конструкторов", друзья уже поздравляли начальника производства с предстоящим повышением.

И вдруг - Кошкин! Назначенный главным конструктором, наделенный Орджоникидзе небывалыми правами.

Самолюбивый, уверенный в своей незаменимости, Степарь растерялся, но скоро решил, что Кошкин не опасен: и в дирекции, и в КБ главного конструктора встретили холодно. Тем не менее Степарь собирался уступить полюбившийся кабинет Кошкину, но тот отказался: "Оставайтесь здесь. Мне кабинет не нужен". Он занял маленькую комнату на почти пустующем еще этаже нового здания, поближе к цехам. Позже попросил передать группе перспективного проектирования весь этаж. "Опять эта группа? Где вы подобную видели?!" - вышел из себя директор. "Нигде. Но без нее не жить", - доказывал Кошкин.

То, что директор невзлюбил Кошкина, было на руку Степарю. Ко времени заседания заводского партийного комитета он окончательно успокоился, и, когда партком заступился за Михаила Ильича, Степарь не очень-то и расстроился: он был убежден, что Кошкин на заводе - человек временный.

3

Просторная комната с высокими окнами, выходящими на юг, изменила свой облик. Чертежные доски сдвинули, на освободившейся площади расставили собранные по этажам стулья и табуреты. Образовавшийся во всю длину комнаты коридор перегородил стол, застеленный чистыми листами ватмана. Когда все уселись, Кошкин встал, уперся ладонями в столешницу и попросил почтить память Серго.

Люди поднялись и замерли.

- Он в нас верил... Он надеялся на нас, - сказал Кошкин и кивнул, чтобы все сели.

Помолчал и деловито заговорил:

- Большинство из вас отстаивают БТ как наиболее перспективную машину. Чувства ваши естественны и понятны. Вы преданы своему творению. Но не менее естественна убежденность кировцев, что проектируемый ими тяжелый танк будет играть в армии главную роль. Понятны и чувства коллектива опытного завода, верящего в превосходство своего среднего танка. Какой же все-таки заслуживает предпочтения, имеет право претендовать на роль главного танка в предстоящих, небывало трудных сражениях?

Кошкин напомнил об Испании, которую фашисты превратили в полигон, где в крови испытывается их новейшая техника, рассказал о противотанковой артиллерии, сводящей к нулю противопульную броневую защиту.

- Соответствуют ли имеющиеся танки современной боевой обстановке? Нет. Ни легкие БТ и Т-26, ни нынешние средние и тяжелые машины не отвечают требованиям времени. Вы можете сказать, что наши танки превосходят зарубежные. Да, они лучше немецкого T-I и колесного итальянского "ансальдо". Но никто здесь, надеюсь, не считает западных конструкторов тупицами, не извлекшими уроков из боев в Испании! Не опоздать бы нам, не отстать! А такая опасность грозит нашему коллективу и будет грозить до тех пор, пока будем держать конструкторов на текущем производстве, на модификации БТ, пока не займемся перспективным проектированием машин, способных выдержать испытания большой войны.

Простудный кашель заполнил паузу. Низкорослый парень виновато показал на соседа справа:

- Дует мне в ухо Васильев - неужто, спрашивает, "бетушку" нашу на свалку?

Рядом с ним, смущенно опустив глаза, сидел Петр Васильев.

Он недавно демобилизовался, был уже не в форме танкиста, а в пиджаке-маломерке, ношенном еще до армии.

- Не могу ответить другу, - сквозь кашель продолжал сосед Васильева, - потому что вы, товарищ главный, так и не просветили, что предлагаете взамен БТ.

- Главным для Красной Армии может и должен стать принципиально новый танк, способный выжить в тяжелейшей битве, перед которой мы стоим, - ответил Кошкин.

- Расплывчато...

- Почему мы обязаны браться за нечто туманное? Своих хлопот на пятилетку!

Выкрики недовольных слились с голосами тех, кто заинтересовался словами Кошкина. Разобрать, кто о чем, было невозможно, пока шум не перекрыл густой баритон конструктора Вирозуба:

- Цытьтэ, кинчай ярмарку! Нэхай Мыхайло Ильич видповидае!

Должно быть, в коллективе уважали Вирозуба не только за могучий баритон - тишина восстановилась мгновенно, и в этой тишине особенно четко прозвучал голос сидевшего у окна Степаря:

- Разрешите, товарищ главный, сформулировать то, что, я уверен, интересует большинство конструкторов.

- Пожалуйста.

- Прежде всего, прошу уточнить: вы мыслите себе принципиально новый танк, как отрицание всех ныне существующих, так я вас понял?

- Не совсем так. Достоинства лучших танков в той или иной мере послужат и новой машине. Мне, например, как и вам, нравится коробка передач Александра Александровича Морозова - позаимствуем ее. Да и неудачи нас многому научили - имею в виду сто одиннадцатый, на котором опытный завод поставил отличную ижорскую противоснарядную броню, и танк... провалился. Но броня ни при чем. Если мы установим на среднюю машину не шестьдесят миллиметров, а тридцать или сорок и эта машина будет иметь не слабый бензиновый мотор, а мощный, компактный танковый дизель, над которым работает наше заводское КБ, то приблизим скорость машины к скорости БТ, а броню не пробьют нынешние противотанковые пушки.

Степарь ухмыльнулся.

- Это, простите, похоже на мечту боксера: имеет вес пера, а надеется нокаутировать тяжеловеса. Не маниловщина? Не ошибочная идея?

Кошкин догадался: Степарь меняет тактику, ему кажется выгодной открытая схватка. Что ж, бой так бой!

- Продолжайте, товарищ Степарь, чем же порочна наша идея?

- Не наша, а ваша, лично ваша, товарищ Кошкин! - Степарь самоуверенно вскинул голову. - А вредна она тем, что уводит коллектив конструкторов и весь завод от решения главнейшей задачи - модификации БТ-7. Заказчик ждет именно этой, а не другой модели - ждет от нас тысячи новых БТ с колесно-гусеничным движителем. Может быть, вы намерены сдать в архив и колесный ход? Получается - заказчик требует одно, а вы предлагаете другое.

М. И. Кошкин - главный конструктор танка Т-34

Г. К. Орджоникидзе

С. М. Киров

Танки, разработанные под руководством М. И. Кошкина (слева направо): БТ-7М, Т-20, Т-32, Т-34

Прием у наркома обороны СССР после показа танка БТ-ИС, предшественника T-34. В центре - К. Е. Ворошилов, справа от него - воентехник танковой роты, изобретатель танка БТ-ИС Н. Ф. Цыганов

Первый вариант танка БТ-ИС

А. А. Морозов - заместитель главного конструктора танка Т-34 в Харькове, затем - главный конструктор на Урале

Ю. Е. Максарев - директор Харьковского завода

Урал - фронту

В. А. Малышев - нарком танковой промышленности

В. Г. Матюхин - руководитель конструкторской группы по разработке ходовой части Т-34

Я. И. Баран - руководитель конструкторской группы по разработке узлов трансмиссии танка Т-34

Н. А. Кучеренко - заместитель главного конструктора танка Т-34

М. И. Таршинов - руководитель конструкторской группы общей компоновки танка Т-34, корпуса и башни

Конструкторская группа управления и спецоборудования танка Т-34. Руководитель группы П. П. Васильев (первый ряд, в середине)

Е. О. Патон - директор Института электросварки Академии наук УССР, академик, Герой Социалистического Труда

Советские танки атакуют. 1943 г.

Делегация колхозников Московской области передает танки, построенные на личные сбережения, воинам Н-ской части. 1942 г.

Памятник главному конструктору танка Т-34 М. И. Кошкину в Харькове

И, протянув к Кошкину руку ладонью вверх, на полминуты застыл - полюбуйтесь, мол, на такого главного конструктора.

Спорить сейчас о колесно-гусеничном ходе означало восстановить против себя коллектив: БТ был единственным танком с таким ходом, и он давал рекордные скорости на хороших дорогах.

- Я ничего не скажу о движителе. Будем думать, выберем лучший вариант. Что же касается заказчика, то мне припомнилось замечание товарища Орджоникидзе в беседе с конструкторами. Он призывал не идти на поводу у людей, которые сжились с хорошо освоенной, но стареющей техникой. Вы, говорил нарком, как хороший портной, должны предложить свой фасон заказчику, и надо, чтобы фасон этот был самый совершенный, добротный, надежный. Тогда главный заказчик, народ, будет вами доволен.

- Наш заказчик не тот, о котором говорил Серго Орджоникидзе! - поднялся Степарь. - Он беседовал, я знаю, с конструкторами гражданских машин. А наш заказчик- Наркомат обороны! И ему нужны реальные, в металле, на ходу, танки. Интересно, сколько людей вы намерены оторвать от производства в группу перспективы?

- Более двадцати человек.

- Наиболее одаренных, конечно?

- И смелых, рисковых, отчаянно рисковых. Но только добровольцев! Пока попросились в группу четверо.

- Нет же штатов группы! Нет места для работы!

- Если это волнует вас, могу сообщить: с завтрашнего дня конструкторы начинают работать в моей комнате. Вскоре и весь этаж нового здания будет в распоряжении группы перспективы. А штаты - моя забота...

Степарь насупился, медленно опустился на стул. Конструкторы молчали, и он чувствовал: Кошкин заинтересовал их. Поерзал на месте, не удержался:

- Отдал вам с производства Вирозуба, а больше никого не отпущу!

Остап Вирозуб вскочил. Кряжистый, краснощекий, в льняной рубахе с украинской вышивкой, он широко расставил ноги и прищурил на Степаря насмешливые глаза:

- Так я ж у тэбэ в пуповыни сыдив, ты ж зи мною маявся, бидолаха. Мабуть, свичку матэри божий поставыш, що вид мэнэ збавывся...

Хохот - точно камни со скал. И смех этот разрушил напряжение, очистил людей от чего-то мелкого, недоброго, что могло вот-вот разъединить их.

Смеялся и Степарь.

Лишь Васильев не смеялся. Ему казалось, что он своим вопросом о судьбе "бетушек" чуть не поссорил главного конструктора и начальника производства. Люди уже стали расходиться, а он забился в угол и стоял там, пока его не нашел Вирозуб.

- Чого тут вытягнувся, як дзвиныця! Ходим, до головного. Я з ным балакав, пообицяв узяты. Мыхайло Ильич гарный чоловик, не забув, цього парубка у Цыганова бачыв. Ходим. - И потащил Васильева к Кошкину.

4

Незадолго перед демобилизацией Петра Васильева в мастерскую механизированной бригады неожиданно пришел Кошкин. Представился. Сказал, что давно хотелось ему познакомиться с человеком, о котором слышал еще в Москве от Серго Орджоникидзе.

Петр забеспокоился, как бы Цыганов не нагрубил Кошкину, но этого не случилось. Они разговорились, и Кошкин ненавязчиво, осторожно спросил, почему Николай Федорович месяцами не показывается на заводе, что его обидело и нельзя ли восстановить добрые отношения между изобретателями-танкистами и танкостроителями.

Цыганов не стал ворошить старое, может быть, потому, что слышал о Кошкине много хорошего на военном ремонтном заводе и от комбрига.

Получаса не прошло, и Цыганов снял брезент с танка, которого никому из гражданских не показывал.

Такой машины Кошкин еще не видел.

Двадцать с лишним лет, от первого боя английских танков с немецкой пехотой и артиллерией на реке Сомме до сего дня, борта корпусов имели вертикальные листы. А эти! Главные, верхние листы бортов опускались с большими углами наклона, расширяя бока машины до продольных полок над катками. Ниже броневые листы свешивались, закрывая наполовину катки.?

В первые минуты Кошкина поразили очертания машины. Облик ее напоминал конструктору тот снежный, обтекаемый холм на даче у Серго, который в сумерках показался похожим на танк небывалой формы. Но тот был застывший, неподвижный, в этом же вот-вот забьется сердце: включи мотор - и оживет машина, и полетит птицей. А главное - он не боится огня винтовок и пулеметов. Вон сколько царапин от пуль, а сквозных пробоин ни одной - срикошетили, значит.

Кошкин ощупал пулевые бороздки в броне, спросил, как возникла мысль применить наклонные листы и насколько повысилась бронестойкость по сравнению с серийным БТ.

- Почти в полтора раза! - отчеканил Петр. - Если найти оптимальный вариант наклона, то и вмятин глубоких, наверно, не будет.

В тот день кончилось затворничество Цыганова. Как он ни петушился, без дружбы с танкостроителями чувствовал себя бессильным, особенно когда приходилось производить расчеты.

Внимание, отзывчивая доброжелательность главного конструктора, уважение к труду изобретателей-танкистов покорили Цыганова; он понял, что должен учиться у одаренных людей, знающих больше его, имеющих боль- шип опыт. И он обрадовался, что может наконец рассказать специалисту о своих тревогах и сомнениях.

- Танк па днях застрял, хотя не такая уж топь была, чтоб завязнуть. Отчего бы это?

- Предполагаю, Николай Федорович, добавочный вес причина. И у меня такое случалось на сто одиннадцатом. У того была утяжеленная броня, у вас - редукторы. Сколько их?

- На три колесные пары.

- Вот видите! Увеличенный вес приковывает танк, особенно в трясинах.

Кошкин даже не намекнул, что счастливо найденная форма корпуса из противопульных броневых листов - не спасение для экипажа и машины. Танкистов надо беречь не от пуль и осколков, а от снарядов противотанковых пушек, которые продырявят тонкую броню, под каким бы наклоном ее ни поставили. И не сказал он этого при первой встрече не потому вовсе, что не хотел расстраивать изобретателей, а потому, что найденная ими обтекаемая форма корпуса была все-таки подлинным новшеством в танкостроении. Кошкин утвердился в мысли, что будущую противоснарядную броню надо делать наклонной, и не только борта, но и лобовую часть, и корму. "Все необходимо сотни раз проверить, просчитать. Это только кажется, что, если найдена форма, дальше все пойдет легко. Нет, полетит устоявшаяся технология корпусного производства, да еще многое полетит. Но зато какой будет танк!"

Прощаясь, Кошкин пригласил Цыганова и Васильева на завод, обещал помочь всем, чем может, в работе и над этой машиной, и над другими изобретениями.