НОВОСТИ    БИБЛИОТЕКА    ВООРУЖЕНИЯ    КАРТА САЙТА    ССЫЛКИ   

предыдущая главасодержаниеследующая глава

Кто виноват?

С февраля месяца Ломжа и близлежащие города - Остроленка и Прасныш - стали подвергаться бомбардировке с аэропланов. Почти каждое утро в предрассветной дымке появлялись эти незваные гости, сбрасывая свои смертоносные подарки. В Остроленке бомбой была разрушена часть дома, где помещалась оружейная мастерская.

Конец месяца меня застал в 6-м Сибирском корпусе, входившем в состав 2-й армии, которая защищала подступы к Варшаве.

Чуть брезжил рассвет, в туманном сумраке еле виднелись наши окопы. Падавший всю ночь снег прекратился, ветер утих. Вокруг, куда ни кинешь взор, далеко простиралась покрытая снегом пустынная равнина с редкими полуразрушенными деревушками. Царившая мрачная тишина изредка прерывалась гулом летящего снаряда, ударом и взрывом, выбрасывавшим громадный столб черного дыма. Немецкая тяжелая артиллерия вела обычный обстрел наших позиций.

Закончив работу, я возвращался в штаб корпуса вместе с начальником штаба одной из дивизий. Все передвижения приходилось совершать ночью, так как наше расположение просматривалось с немецкой стороны и противник открывал огонь даже по отдельным людям.

С русской стороны царило полное безмолвие. Тяжелой артиллерии у нас было слишком мало, чтобы состязаться с германскими дальнобойными орудиями. Не хватало и снарядов.

- Следовало уладить конфликт мирным путем,- говорил я своему спутнику,- чтобы задержать войну до проведения в жизнь большой военной программы.

- Хорошо так говорить,- возразил он.- Нас все равно втянули бы в эту потасовку... Вот чего я не понимаю,- вдруг с какой-то запальчивостью начал штаб-офицер.- Ну хорошо, предположим, что тяжелая артиллерия- слишком большой и сложный вопрос. Нам трудно было справиться с этим делом. Но мне совершенно непонятно, как могло ваше Главное артиллерийское управление не позаботиться о том, чтобы заготовить необходимое количество винтовок и снарядов к полевой артиллерии. Ведь пополнения приходят к нам большей частью безоружными, нам девать их некуда, они только развращают личный состав. Вы оружейник, как могли вы так халатно отнестись к этому важнейшему вопросу?! Тяжело было мне слушать эти обвинения в халатности и преступной небрежности. Я не мог отвечать спокойно:

- Я категорически вам заявляю, что все количество винтовок, а также снарядов к полевым пушкам было заготовлено Артиллерийским управлением согласно установленным нормам...

- Хороши ваши нормы... Мы видим теперь, каковы они!- резко перебил меня штаб-офицер.

Я окончательно вышел из себя:

- Не наши, а ваши нормы! Вы-то, вы-то сами, как представитель генерального штаба, как могли вы так халатно, так преступно отнестись к определению норм запасов оружия! Вы офицер генерального штаба. Вы должны знать, что нормы запасов оружия определяли мобилизационный комитет генштаба и особая комиссия генерала Поливанова, а совсем не ГАУ; последнее является только исполнителем ваших указаний.

- Ну вы защищаете так ГАУ лишь потому, что сами в нем служите. А что делал ваш генерал-инспектор артиллерии, который обязан был инспектировать все отрасли артиллерийского снабжения, а следовательно, и знать крайний недостаток норм!

Все одно и то же - с кем ни заговоришь, куда ни приедешь, думал я, везде одни и те же горькие обвинения. От них никуда не скроешься, никуда не уйдешь. Никто, конечно, не интересовался, не читал и не стал бы читать Положения о генерал-инспекторе артиллерии, который должен был проверять главным образом обучение строевых частей артиллерии. Никому, конечно, не были известны ни нормы оружия, установленные генштабом, ни действительное наличие наших запасов, ни сроки возможного выполнения новых заказов на винтовки, ни трудности развития производства. ГАУ считали повинным за все. Оно становилось единственным козлом отпущения за поворот в ходе кампании. Несмотря на то что я, как член Артиллерийского комитета, не имел никакого отношения к снабжению, мне, может быть, чаще, чем кому-либо другому, приходилось выслушивать все эти обвинения. Ведь я бывал не только в штабах, но главным образом в самих войсковых частях при осмотрах оружия в пехоте, которая более всего страдала от недостатков в боевом снабжении, расплачиваясь за них своей кровью и жизнью...

С тропы, проложенной от окопов, мы свернули на дорогу. Мимо тянулся громадный транспорт раненых. На крестьянских телегах, которые с трудом везли тощие лошаденки, лежали на соломе раненые. Изможденные страданиями лица, окровавленные повязки... Около телег, держась за них, тащились стрелки, получившие более легкие ранения.

Не все ли равно для них, кто виноват в их муках и страданиях! Что значит для них Главное артиллерийское управление или Главное управление генштаба! Какое им дело до всего этого! Как бесцельны были наши взаимные упреки, дрязги, самооправдания!

"Вот оно, наше общее преступление,- думал я.- Да, преступление! И никакие разговоры не помогут нам скрыться от ответственности за него".

предыдущая главасодержаниеследующая глава










© WEAPONS-WORLD.RU, 2001-2020
При использовании материалов активная ссылка обязательна:
http://weapons-world.ru/ 'Оружие и военная история'

Рейтинг@Mail.ru

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной
1500+ квалифицированных специалистов готовы вам помочь