НОВОСТИ    БИБЛИОТЕКА    ВООРУЖЕНИЯ    КАРТА САЙТА    ССЫЛКИ   

предыдущая главасодержаниеследующая глава

Сквозь линию блокады

Я сидел в каюте, изучая различные документы. Вдруг занятия мои прервал лейтенант Любомиров. Он сообщил, что новый английский крейсер вошел на рейд и нам необходимо приготовиться к немедленному переезду.

Новый крейсер "Оратава" представлял собой старое судно водоизмещением в 7 тысяч тонн, спущенное на воду лет сорок назад. Он был также из числа вспомогательных судов английского флота. Скорость его не превышала 8 узлов. После случая с "Арлянцем" англичане, видимо, боялись посылать в Белое море корабли, которые имели какую-то ценность для флота.

На другой день наша миссия и вся команда "Арлянца", кроме небольшого числа матросов, оставшихся караулить подорванный крейсер, переехали на "Оратаву", и он немедленно тронулся в путь. Шли мы под охраной тральщиков на значительном расстоянии от берега.

Вследствие малой скорости судна и дурной погоды путешествие предстояло длительное - не менее десяти суток. Я опять имел время для подготовки к конференции.

На крейсере царила образцовая дисциплина, как и вообще на всех английских кораблях. Рано утром начинались занятия матросов - гимнастика, бег на палубе, учение при орудиях, ружейные приемы, стрельба дробинками.

Для развлечения команды нередко устраивались различные вечера, на которые приглашали и нас. Спектакль неизменно начинался и оканчивался английским гимном, хоровое пение чередовалось с выступлениями солистов. Исполнителями были матросы и юнги.

Чтобы избежать встречи с германскими подводными лодками, наш крейсер двинулся далеко на север, в воды, которые почти не посещали торговые суда, направлявшиеся из Англии и Америки в Архангельск. Шли мы зигзагами, через каждые 20 минут меняя курс на 15 градусов. Если бы нас встретило какое-либо судно под торговым флагом, выполнявшее обязанности разведчика для германских подводных лодок, то оно сообщило бы по радио неверные сведения о нашем курсе.

С наступлением темноты все огни тушили, все люки старательно задраивали. Выходные двери из кают на палубу были устроены так, что электричество автоматически гасло, как только их открывали.

Через два дня после нашего выхода с Иоканкского рейда погода испортилась. Начался шторм, который преследовал нас почти до самых берегов Англии. Крейсер страшно качало. Выйдя на палубу и держась за поручни, я подолгу следил за водяными валами, стараясь прикинуть их высоту. Громадные волны с зеленым отливом и белесоватой пеной на хребтах имели не менее 6 метров в высоту.

Крейсер скрипел и дрожал, содрогаясь всем корпусом от ударов налетавшего шквала. Стук машины, скрип переборок, характерный шум винта в воздухе, когда он при качке поднимался из воды, рев ветра в снастях, однообразный гул волн - все это создавало непередаваемо грозную симфонию разъяренной стихии.

В пути капитан нередко устраивал днем и ночью ложные тревоги на случай появления вражеской подводной лодки или начала торпедной атаки. Очень изматывали нас ночные тревоги. Одна из них особенно врезалась в память.

И так с трудом удавалось заснуть во время страшной качки под бесконечный скрип переборок и удары волн. А тут еще завывающие гудки, от которых съеживается душа. По первому гудку (их обычно бывало пять) я бросился наверх. Шторм достиг наивысшего предела. В ушах стоял рев бушующего океана. Я крепко вцепился в поручни. Ничего не было видно, но я хорошо представлял себе, что происходило в тот момент. Надевая на ходу спасательные пояса, на палубу бежали матросы, солдаты морской пехоты, разнообразная при-слуга, вплоть до поваренка в белом фартуке и высоком колпаке. Часть матросов поспешно стаскивала чехлы с орудий и пулеметов. Солдаты морской пехоты, выстроившись вдоль борта, заряжали ружья. Остальные матросы готовили к спуску шлюпки и плот. Несколько человек тащили принятый на всех флотах пластырь адмирала Макарова...

Представляя себе эту картину, я думал о тщетности всех усилий команды. При таком шторме нельзя спустить ни одной шлюпки: все они немедленно будут или разбиты в щепы, или опрокинуты волнами. Невольно мелькала мысль: может быть, правильнее принять меры, чтобы в случае реальной опасности (ведь тревога могла быть и настоящей!) как можно скорее опуститься на дно... Я знал, что такое взрыв мины, знал, что придется лететь довольно высоко вверх, чтобы потом падать оттуда в разъяренную пасть океана.

"А потому,- думал я,- не лучше ли по первому гудку выскочить на палубу, по второму - отыскать какой-нибудь тяжелый предмет вроде снаряда, по третьему - быстро обвязать его веревками, по четвертому - также быстро обмотать веревку вокруг своей шеи, по пятому - перешагнуть через поручни и, если не раздастся шестой гудок, броситься в море..."

Наконец раздался шестой гудок. Тревога оказалась ложной. Наверное, не один я плюнул и энергично выругался, бредя обратно в каюту.

Однажды капитан объявил, что осталось 500 миль до берегов Англии. В этот день он был сильно озабочен, получив по радио известие, что мы находимся в районе действия германских крейсеров Поймать нашу посудину не стоило никакого труда, тащить эту старую калошу в порт также никто не станет, достаточно одного-двух выстрелов, чтобы пустить ее ко дну со всем экипажем.

Дело в том, что от северных берегов Шотландии до островов Фероэ, а затем от этих островов до Исландии тройная цепь английских крейсеров держала блокаду Северного моря. Каждому крейсеру была назначена определенная зона, где он ходил взад и вперед, задерживая все пароходы, направляющиеся в Германию. Иногда германские крейсера выходили навстречу своим пароходам с целью прорвать блокаду, увлечь за собой английские корабли и дать таким образом возможность торговым судам пробраться в немецкие воды.

Мы не хотели встречаться с немецкими крейсерами, и "Оратава" развил предельную скорость, чтобы уйти из опасной зоны. Корабль скрипел от напряжения, весь организм его дрожал от ударов машины. Так шли мы всю ночь, а наутро были уже в полной безопасности - за линией кораблей английской блокады.

Утром 8 ноября шторм наконец утих. Проснувшись, я почувствовал изумительно приятную плавность хода - без скрипа, рева и всех прочих "прелестей". Я поспешил на палубу - море было тихое, даль закрывала пелена тумана. В этом тумане постепенно стало обрисовываться что-то темное, какие-то скалы или утесы.

То была земля!

Туман постепенно рассеялся. С жадным вниманием всматривался я в лазурную даль, чуть подернутую легким маревом, за которым виднелись еле заметные контуры земли.

Вот он, старый грозный Альбион!

Двойственное чувство охватило меня при первой встрече с могущественной страной. Англия - союзница России, с которой мы были связаны "кровными узами" ожесточенной борьбы против общего врага. Но вместе с тем я не мог забыть многолетнего соперничества Великобритании с Россией на международной арене.

Правительство Англии отлично сознавало, какую силу могла бы иметь в будущем наша страна, раскинувшаяся на одной шестой части земного шара, с ее неистощимыми богатствами недр, с ее быстро увеличивающимся населением. Если бы Россия добилась свободных выходов к незамерзающему морю и создала действительно могущественный флот, то ее флаг мог бы в любой момент появиться на всех путях, над которыми господствовала Великобритания.

По условиям Парижского мира, продиктованного Англией после Крымской войны 1853-1856 годов, Россия формально потеряла право держать военные корабли на Черном море.

В 1861 году России под давлением Англии пришлось отказаться от острова Цусимы. Между тем превращение этого острова в морскую укрепленную базу, в оплот России на Дальнем Востоке могло бы совершенно изменить последующие события вплоть до русско-японской войны 1904-1905 годов.

В 1878 году во время русско-турецкой войны, когда были разгромлены армии Османа, Сулеймана и Мехмет-Али и когда русские войска неудержимой лавиной двигались к беззащитному Константинополю, Англия ввела свой флот в проливы и угрожала войной, если русские вступят в столицу Турции.

Современное мне поколение выросло и воспиталось на событиях русско-турецкой войны и ее тяжелых последствиях. Никому другому, как нам, не пришлось так остро воспринимать результаты этой войны. Самое раннее воспоминание моего детства относится к осени 1878 года, когда русские войска, возвратившиеся с войны, проходили по улицам Петербурга. Яркая картина запечатлелась в моей памяти. Я был тогда пятилетним мальчиком. Отец держал меня на руках, кругом все было запружено народом, солнечные лучи сверкали на штыках марширующих полков. Мне вспоминаются оглушительные крики толпы и гром военной музыки.

С каким вниманием слушали мы, дети, рассказы о войне и боях под Плевной, о громадных потерях при неудачном штурме турецкой крепости 30 августа. В этот день были именины царя Александра II. Главнокомандующий русской армии Николай Николаевич хотел преподнести подарок своему коронованному брату и напрасно пролил потоки русской крови. Помню, позднее распевали мы детскими голосами распространенную тогда грустную песню:

Именинный пирог из начинки людской 
Брат готовит державному брату, 
А по Руси святой ходит ветер лихой 
И разносит крестьянские хаты...

Наш крейсер все ближе и ближе подходил к земле. Можно было уже хорошо различить очертания гор.

Да, длинен синодик всех попыток Англии предотвратить усиление царской России!.. Но теперь она была союзницей, обещавшей протянуть нам руку помощи. Что-то даст эта рука!

Вскоре показался и остров Реслин - мы входили в Ирландский пролив.

Команду вызвали наверх, оркестр заиграл английский гимн.

Надо сказать, что немцы постоянно ухитрялись ставить в проливе свои мины. Английские тральщики периодически очищали его, но все-таки было много случаев, когда здесь происходили взрывы. Поэтому капитан приказал всем надеть спасательные пояса. Особенно оригинально выглядели музыканты, играющие гимн, с надетыми спасательными поясами, готовые взлететь на воздух.

Из туманных облаков выглянуло наконец солнце. Тучи чаек и буревестников с криком носились вокруг нашего крейсера. Море было покрыто ровными, далеко уходящими волнами с белыми зайчиками. Время от времени навстречу попадались суда. Прошел караван тральщиков. Справа видны были высокие скалистые берега Ирландии с пятнами зеленеющих полей и белыми коттеджами.

Туман стал опять сгущаться, когда мы подходили к заграждениям Гренкока. Наступали какие-то неестественные сумерки. Все плотнее и плотнее становилась белая пелена вокруг. Она окутала нас непроницаемой завесой. То был знаменитый английский туман.

Черепашьим ходом двигался вперед наш крейсер. Он непрерывно подавал гудки и звонил в колокола, чтобы избежать столкновения. Наконец мы стали на якорь. Гудки и звон не прекращались всю ночь на всех судах, находившихся на рейде. Лучи прожекторов пронизывали туманную мглу.

Еще до рассвета нам подали катер. Взобравшись по трапу на пристань, я долго пробовал, не качается ли земля. Сомнений не было - под ногами настоящая, неподдельная земная твердь.

предыдущая главасодержаниеследующая глава










© WEAPONS-WORLD.RU, 2001-2020
При использовании материалов активная ссылка обязательна:
http://weapons-world.ru/ 'Оружие и военная история'

Рейтинг@Mail.ru

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной
1500+ квалифицированных специалистов готовы вам помочь