22.02.2019

Убойная сила русской артиллерии

Русско-японская война показала, что полевая артиллерия не в силах решать все задачи, выдвигаемые на повестку дня современным боем. Взгляд на полевую артиллерию как на универсальную оказался ложным. Опыт этой войны был тщательно изучен немцами, которые пришли к выводу, что мощные орудия должны иметься на вооружении именно тяжелой полевой артиллерии. Настойчиво и методично немцы создали мощную тяжелую полевую артиллерию, предоставив своим соседям вести бесплодные споры о «перегруженности немецкой дивизии артиллерией». В итоге тяжелая артиллерия прекрасно проявила себя в ходе маневренного этапа Первой мировой, а когда невозможность добиться решения во время маневренных боевых действий «закопала» воюющие стороны в землю, она стала «огневым молотом» при прорыве эшелонированной обороны противника.

Широкий спектр задач

Первая мировая война выдвинула для тяжелой артиллерии следующий спектр задач: обстрел живых целей и батарей с дистанции, недоступной для огня полевой артиллерии; обстрел с дальних дистанций парков, биваков, обозов, резервов и целей в тылу противника, находящихся вне досягаемости огня полевой артиллерии; обстрел живых целей, укрытых в блиндажах и узлах сопротивления полевого типа; разрушение сильно укрепленных опорных пунктов; методичный обстрел (огневое наблюдение) населенных пунктов; систематический обстрел важных железнодорожных станций; обстрел узлов сообщений, складов и пунктов снабжения.

Также в задачи тяжелой артиллерии вошли контрбатарейная борьба; обстрел авиационных парков и привязных аэростатов; разрушение важных целей, обстрел которых орудиями других типов бесполезен.

Тяжелая артиллерия сильна своим калибром и большим весом снаряда, а также разрушительным действием последнего и большей дальностью огня, то есть ее преимущества – могущество и дальнобойность. С другой стороны, она малоподвижна, особенно при очень крупных калибрах, а также капризна в вопросах боепитания. Но минусы окупались результатами, получаемыми от совокупности мощи и дальности огня тяжелых артсистем. Скорострельность тяжелой артиллерии в этот период была 4–8 выстрелов в минуту, что признавалось достаточным.

Говоря о подвижности и маневроспособности, стоит отметить, что способность русской тяжелой полевой артиллерии к активным передвижениям была испытана в Карпатах в феврале-марте 1915 года, когда, например, тяжелая батарея 3-й сибирской стрелковой артбригады вышла в долину реки Сивки. Она сделала это ночью, преодолев Вышков перевал, пройдя по ужасным горным дорогам, лишь местами подлатанным деревянным настилом. Здесь сыграло, разумеется, свою роль качество подготовки личного состава, высокие моральные качества русских артиллеристов и осознание огромной ответственности перед пехотой.

Ключевыми критериями для отнесения орудия к категории «тяжелая артиллерия» являлись его функциональное назначение и место в структуре русской армии. Именно поэтому 122-мм легкая полевая гаубица наряду с 76-мм полевой пушкой входила в состав легкой полевой артиллерии, а 107-мм пушка относилась к тяжелой артиллерии (так же, как и появившиеся в ходе войны в русской армии 120-мм пушка системы Обуховского завода и 120-мм французская пушка).

107-мм (42-линейная) скорострельная пушка, 152-мм пушка и 152-мм гаубица образцов 1910 года – костяк орудийного парка русской тяжелой артиллерии. Эти орудия входили в состав корпусной артиллерии, тяжелых артиллерийских дивизионов и бригад и корпуса тяжелой артиллерии особого назначения (ТАОН).

То, что в качестве основных калибров для пушек и гаубиц полевой тяжелой артиллерии были приняты – для пушек 4,2 дюйма (42-линейная полевая скорострельная пушка), а для гаубицы – 6 дюймов (152-мм гаубица), было не случайно. Оба орудия легко транспортировались восемью лошадьми. Недостаточно подвижен был лишь зарядный ящик, который в боевой обстановке почти всегда отставал от орудия. Из-за того что ящик перевозился шестью лошадьми, иногда приходилось подпрягать к ним «штатских» лошадей. Так как обе системы были снабжены автоматическими приспособлениями для отката и наката орудия, а также современными прицельными приспособлениями, они были достаточно скорострельны. Так, батарея под командованием капитана Соколова, входившая в состав 1-й тяжелой артбригады, в ходе боев под Ангербургом (Восточная Пруссия) показала: для пушки – до 9 выстрелов, а для гаубицы – до 4 выстрелов в минуту. Опыт полигонной стрельбы мирного времени в период испытаний этих орудий в 1914 году продемонстрировал следующие показатели: для пушки – 10, а для гаубицы – 6 выстрелов в минуту. Разумеется, полигонные условия существенно отличались от боевых.

Имела значение и классификация тяжелой артиллерии, существовавшая до войны и подразделявшая тяжелую артиллерию на полевую и осадную. Русской артиллерии пришлось в 1910–1913 годы выдержать неоднократные реорганизации, пока тяжелая артиллерия не пришла к структуре, имевшей место в ходе Первой мировой войны. В годы последней тяжелая артиллерия стала подразделяться на маневренную и позиционную – впрочем, это функциональное деление было условным.

Позиционная тяжелая артиллерия

Позиционная тяжелая артиллерия отличалась тем, что не имела своих штатных средств передвижения, перебрасываясь с одного участка фронта на другой по мере необходимости. В отличие от более унифицированной по орудийному парку и организационной структуры маневренной артиллерии позиционная характеризовалась большей разношерстностью. Для ее формирования была использована артиллерия, состоявшая из осадных, крепостных, береговых и даже морских орудий. Орудия перевозились, как правило, по узкоколейным железным дорогам, по хорошим шоссейным дорогам и на короткие расстояния – по сухим и широким грунтовым дорогам (если они были исправны и имели очень прочные мосты). Способность таких орудий к передвижению находилась в большой зависимости от их калибра, состояния грунта, а следовательно, и времени года. Скорость передвижения на тракторах по хорошим шоссейным дорогам – 5 км/ч (при большей скорости страдала материальная часть).

Размещать позиционные орудия предписывалось группами не менее чем по две единицы: сложность механизма иногда вызывала разрыв орудия, что могло повлиять на выполнение задачи. Так, разрыв 11-дюймовой гаубицы на левом фланге 49-го корпуса лишил русские войска серьезной огневой поддержки в ответственный день 18 июня 1917 года – первый день июньского наступления Юго-Западного фронта. Этот эпизод был очень неприятен: ведь гаубица должна была разрушить бетонированный наблюдательный пункт противника на высоте у села Годов. Вследствие этого наблюдательный пункт командующего 11-й армией генерала от инфантерии Д.В. Баланина под названием «Волга» в 3 км от передовой линии противника весь день находился под непрерывным огневым наблюдением врага. Каждые пять минут рядом с ним рвалась очередь из четырех различных по типу снарядов – и к вечеру противник повредил правую амбразуру наблюдательного пункта.

Начало формирования позиционной тяжелой артиллерии: у союзников к лету 1915 года, а в русской армии – к концу 1915 года.

Для установки позиционных орудий требовалось от 20 минут (8-дюймовая пушка Виккерса) до 7 дней (10-дюймовая береговая пушка), а также особые краны и прочие механизмы.

Позиционная артиллерия предназначалась: для обстрела наиболее важных целей в тылу противника (склады, штабы, мосты, перекрестки дорог и т.д.); борьбы с крупнокалиберной и дальнобойной артиллерией (активнее всего применялась 6-дюймовая пушка Канэ); разрушения и обстрела важных железнодорожных станций, узлов сообщения и крупных войсковых складов (дальнобойная 10-дюймовая береговая пушка с дальностью почти 20 км и 120-мм пушка Виккерса с дальностью более 13 км); разрушения очень прочных сооружений и особо важных укрепузлов и участков позиций (9- и 11-дюймовые гаубицы береговой артиллерии, 9-дюймовая гаубица Виккерса, 11-дюймовая гаубица Шнейдера и другие орудия); разрушения прочных сооружений особо укрепленных окопов (6-дюймовые пушки).

Различные орудия

Что же представляли собой важнейшие из орудий полевой тяжелой артиллерии?

107-мм пушка образца 1910 года обладала настильной траекторией огня и мощным фугасным снарядом. Пушка была очень дальнобойной, эффективно зарекомендовав себя там, где применение орудий другого типа было малоперспективно. Применение этого орудия допускалось: фугасным снарядом (гранатой) – по важным (и удаленным), в основном вертикальным целям (железнодорожные станции, наблюдательные пункты, резервы и штабы), по вражеской дальнобойной артиллерии (контрбатарейная борьба); шрапнелью – для обстрела привязных аэростатов, поражения удаленных крупных открытых живых целей (войсковые колонны и пр.).

Последняя задача была наиболее актуальна во время арьергардных боев, когда дальнобойная 107-мм пушка расстреливала авангардные части наступающего противника. Так, 2-я батарея лейб-гвардии тяжелого артдивизиона в ходе боев 22–23 июля 1915 года на Влодавском направлении отразила серию мощных атак германцев, придав боевую устойчивость пехоте, перешедшей в успешную контратаку.

Тяжелые гаубицы применялись для разрушения узлов обороны, пулеметных гнезд, орудийных установок, убежищ и т.п. (то есть основных элементов обороны), особенно прочных проволочных заграждений (железные колья на бетонных основаниях, заграждения в лесу, проволочные заграждения особой густоты – проволочные цилиндры), проволочных заграждений за скатами высот и в глубоких лощинах, а также для разрушения строений, укрепленных наблюдательных пунктов, населенных пунктов и для уничтожения укрепленных батарей и живых целей за серьезными закрытиями.

Для гаубиц применяли как фугасные снаряды, так и шрапнель.

9- и 10-дюймовые пушки, 9-, 11- и 12-дюймовые гаубицы систем Виккерса и Обуховского завода должны были уничтожать особо удаленные и значимые объекты – склады, железнодорожные узлы, позиции тяжелой артиллерии и т.п.

305-мм гаубица Обуховского завода образца 1915 года стала вершиной артиллерийской пирамиды русской армии. Она была сконструирована Обуховским и Петроградским металлическими заводами и вела огонь на дистанцию 13,5 км снарядом массой 372 кг, который прошивал бетонную плиту толщиной 3,4 м. Орудие относилось к системам большой дальности и «большого могущества» (гаубица – одноклассница системы Виккерса при таком же калибре стреляла лишь на 9 км).

Наиболее яркий эпизод боевого применения «Русской Берты» – огневой бой 3 декабря 1916 года у деревни Еловка на двинском фронте. Ударная артгруппа 19-го армейского корпуса (2 305-мм и 6 152-мм орудий нанесла мощный удар по 8 объектам германцев у Еловки). Обнаходившиеся на 11–13-км расстоянии от линии фронта, были поражены.

Эволюция структуры

Первый опыт придания русским войскам тяжелой артиллерии в запряжках относится к 1898–1899 годам. Он состоялся на больших маневрах войск Киевского военного округа, которым в тот период командовал генерал М.И. Драгомиров.

Киевский осадный батальон под командованием полковника А.В. Шоколи сформировал взвод 8-дюймовых легких мортир, поставленных на «жесткие» лафеты. Повозки с платформами и боеприпасами были запряжены «вольнонаемными» лошадьми: своих осадный батальон не имел. Этот опыт показал возможность передвижения тяжелой артиллерийской системы по проселочным дорогам и даже (на короткое расстояние) по пахоте. Маневры закончились боевыми стрельбами с атакой укрепленных позиций. В соответствии с требованиями того времени артиллерия, проведя огневую подготовку атаки пехоты, меняла позицию, которая тогда была исключительно открытой. Но тяжелая артиллерия того времени менять позиции еще не могла.

Следующий эпизод, когда тяжелая артиллерия была придана полевым войскам, произошел в 1903 году на Рембертовском полигоне под Варшавой. Гвардии полковник Я.Ф. Карпов (впоследствии – командир новогеоргиевской крепостной артиллерии) командовал орудиями, взятыми из Варшавской крепостной артиллерии (со специальными деревянными платформами), в то время как лейб-гвардии 3-я артиллерийская бригада предоставила свои запряжки. Тогда же был опробован прибор, называемый «башмаками», – он надевался на колеса для уменьшения увязаемости в грунт.

В Русско-японскую войну в районах станции Дашичао, под Ляояном и Мукденом действовал Восточно-Сибирский Осадный артдивизион (сформирован в Киевском военном округе), которому были приданы батареи, выделенные из состава Владивостокской крепостной артиллерии и переброшенные из Варшавской крепости. Тогда впервые русская тяжелая артиллерия практиковала стрельбу по невидимой цели.

В 1906 году были сформированы Осадные артдивизионы. Состав – три батареи: две 42-линейные и одна 6-дюймовая. Им были приданы служба связи и прожекторное отделение. На начало Первой мировой русская армия имела пять осадных артдивизионов (107-мм пушки и 152-мм гаубицы), но в ходе войны их количество утроилось, они стали основой для осадных артбригад.

Вступали в мировую войну русская и французская армии, явно недооценив роль и значение тяжелой артиллерии – первая имела 240, а вторая – 308 тяжелых орудий. С началом войны командующие армиями и фронтами забросали Ставку запросами о придаче им тяжелой артиллерии. Главное артиллерийское управление на первых порах растерялось, а затем вспомнило о существовании крепостной артиллерии, которая могла дать орудия, пока с соответствующей задачей не справятся отечественные заводы и не прибудут орудия от союзников.

Какие крепости могли дать орудия? Береговые – Кронштадт, Свеаборг, Севастополь, Либава и Владивосток – сами вооружались и должны были поддерживать флот. Сухопутные – Новогеоргиевск, Брест-Литовск, Осовец, Ковно и Гродно – должны были стать основой оборонительной линии австро-германского фронта. На Кавказе имелись Карс, Ахалцых (укрепление), Ахалкалаки (укрепление), частично – Батум. Но эти крепости при малочисленности войск на Кавказском фронте должны были быть в постоянной готовности, поддерживая Кавказскую армию. Привислинские же крепости – Варшава и Ивангород – несмотря на то что находились на этапе реорганизации, дали орудия крепостной артиллерии. Варшава первая дала 12 орудий: был сформирован тяжелый дивизион «Варшавский». В середине октября 1914 года и Выборгская крепостная артиллерия прислала в Варшаву 12 орудий, из которых был сформирован «Выборгский» тяжелый дивизион. Новогеоргиевск выделил 12 орудий на формирование такого же дивизиона, он участвовал в осаде Перемышля.

Участник войны вспоминал: «Уже в 1915 году на фронте появились тяжелые артиллерийские дивизионы, сформированные из крепостной артиллерии. Мне пришлось видеть тяжелые артиллерийские дивизионы, сформированные из Ивангородской и Брест-Литовской крепостной артиллерии. В одном из этих дивизионов я часто бывал... Я с большим удовольствием отметил, что дух и настроение офицеров дивизиона весьма выгодно отличались от духа и настроения офицерской среды крепостной артиллерии в мирное время».

Хотя формирование крепостных дивизионов продолжилось (формировались четыре Брест-Литовских, два Ивангородских тяжелых артиллерийских дивизиона и т.д.) этого, конечно, было недостаточно. Потребности фронта если уж не в дивизионной, то хотя бы в корпусной тяжелой артиллерии привели к созданию тяжелых (в кадрированном виде пять таких дивизионов имелись к началу войны) трехбатарейных артдивизионов. Две батареи были гаубичные (152-мм) и одна пушечная (107-мм). В каждой батарее – по четыре орудия. В ходе войны количество номерных тяжелых дивизионов неуклонно возрастало. В 1915 году был сформирован лейб-гвардии тяжелый Артиллерийский дивизион.

Тяжелые дивизионы стали основой для последующего формирования тяжелых полевых артбригад (трехдивизионного состава). В годы войны существовало 17 тяжелых артбригад (15 номерных, Осовецкая и 1-я Сибирская), но в 1916–1917 годы они были упразднены с выводом входивших в них дивизионов с наименованием последних «отдельные полевые тяжелые артиллерийские дивизионы». Значительное количество более мобильных и лучше управляемых дивизионов позволяло насытить действующую армию необходимым объемом организационных единиц тяжелой артиллерии.

Первые из сформированных тяжелых дивизионов работали на реках Бзуре и Равке осенью-зимой 1914 года. Артиллеристы с честью выдержали первое испытание. Очевидец вспоминал: «Молодой штабс-капитан Борис Ключарев Варшавского дивизиона привез ночью одно 42-линейное орудие к пехотным окопам, а когда чуть рассвело, открыл огонь по немецким пулеметным гнездам (на Бзуре), поражавшим наши позиции. Гнезда были полностью уничтожены. Конечно, немцы потом тоже ответили. Но это орудие не было повреждено и на следующую ночь он его вывез невредимым».

Реорганизация

Опыт формирования тяжелых дивизионов и большое значение факта их появления на фронте указало Главному артиллерийскому управлению на необходимость придать этим формированиям стройную систему. И в 1915 году в Царском Селе была учреждена Запасная тяжелая артиллерийская бригада, ее возглавил академик-артиллерист Н.И. Фонштейн. Работа бригады дала русской армии организационно стройную и многочисленную тяжелую артиллерию.

Впрочем, вплоть до начала 1917 года непропорционально малочисленная русская тяжелая артиллерия недостаточно влияла на ход войны. Организационно она к тому же не была связана с полевыми соединениями. И даже дивизионами придавалась армейским корпусам эпизодически – для участия в крупных операциях. Обычной ситуацией было побатарейное дробление дивизионов – и батареи «путешествовали» по армиям и корпусам. Так, активный участник наступления Юго-Западного фронта – 17-й армейский корпус был усилен Брест-Литовским тяжелым артдивизионом лишь в районе Броды–Радзивиллов. Дивизион поддерживал корпус всего две недели – до овладения городом Броды. Таким образом, с 22 мая и до середины июля ударное соединение воевало без поддержки тяжелой артиллерии.

Но удельный вес русской тяжелой полевой артиллерии к 1917 году заметно вырос. Кроме вышеупомянутых типов орудий на ее вооружении появляются 105-мм японская и 120-мм французская пушки, 150-мм германская и 152-мм английская гаубицы.

С 1916 года на Русском фронте тяжелая артиллерия усиливается «тракторными» 203-мм и 228-мм гаубицами (системы Виккерса), приспособленными для перевозки гусеничными тракторами. 6-дюймовые пушки Канэ (система, ценная дальностью огня – до 15–16 км) также были приспособлены для передвижения на тракторах и железнодорожных платформах. При Запасной тяжелой артбригаде была создана специальная школа тракторной артиллерии, ее были обязаны окончить все офицеры и старшие фейерверкеры тяжелой артиллерии (по ускоренной программе).

Тракторные батареи были отлично снабжены легковыми машинами и мотоциклами. Для командования над каждыми восемью машинами назначался специальный офицер-техник, которому в помощь придавался технический мастер. Всем офицерам и фейерверкерам давалось по верховой лошади. Команда разведчиков и телефонистов имела 40 верховых лошадей. Для перевозки снарядов тракторная батарея располагала восемью трехтонными грузовиками, а для горючего – двумя цистернами (на 5 и 3 т). Командиру тракторной батареи полагалась легковая машина, а для других офицеров батареи – еще два автомобиля. И как отмечал очевидец: «С уверенностью можно и должно сказать, что такого богатого оборудования не имела ни одна армия!»

Организация второго вида тяжелой артиллерии – позиционной – вылилась в создание отдельных позиционных дивизионов и батарей большой мощности. И наконец, появился корпус тяжелой артиллерии особого назначения – ТАОН. В его состав были включены орудия 120–305-мм калибров (включая 12-дюймовую «обуховку» и вышеуказанные орудия тракторной артиллерии). По воспоминаниям генерала В.И. Гурко, «не менее трех четвертей всей тяжелой артиллерии, уже вступившей в строй зимой 1916/17 года или пока еще создаваемой, будет отправлено на фронт, выбранный для основного наступления. Вскоре из этой артиллерии был сформирован 48-й армейский корпус, отданный под команду генерала Шейдемана… Особенность этого корпуса состояла в том, что все его боевые части были исключительно артиллерийскими…».

Так появилось соединение тяжелой артиллерии оперативно-стратегического назначения, а кандидатура его командира – генерал-лейтенанта Г.М. Шейдемана, артиллериста-академика, была подобрана идеально. Всего к весне 1917 года ТАОН насчитывал 338 артиллерийских стволов. Тракторная артиллерия и крупнокалиберные гаубицы из состава ТАОН активно и эффективно проявили себя в ходе летнего наступления Юго-Западного фронта 1917 года, но наиболее серьезно был насыщен тяжелой артиллерией Северный фронт, чему способствовали коммуникации, эшелонированный характер обороны противников и важность прикрываемого направления.

Таким образом, в деле создания артиллерии прорыва наша страна занимала ведущее место среди иных государств – участниц войны.

Резерв ставки

ТАОН стал мощным огневым ресурсом – огневым резервом Ставки. Ведь если тяжелая полевая артиллерия входила в состав армейских соединений, подчиняясь командованию последних и своей мощью восполняя деятельность полевой легкой артиллерии при прорыве укрепленных полос вражеской обороны, то ТАОН стал мощным средством оперативно-стратегического усиления ударных объединений, когда требовалось создание могучего огневого кулака. В ходе стратегических наступательных операций ТАОН придавался ударным корпусам и армиям – его орудия объединялись в артиллерийские группы, подчиненные своим начальникам, начальникам артиллерии и инспекторам соединений. Мощность калибров ТАОНа и его организационная независимость предполагали применение тяжелой артиллерии только в качестве мощного огневого молота. Исключалось и ненормальное ослабление артиллерийской группировки за счет не ударных боевых участков.

На сентябрь 1917 года тяжелая артиллерия русской действующей армии имела следующее количество стволов: 1203 пушки (в том числе 196 107-мм пушек, 32 120-мм пушки системы Обуховского завода, 101 120-мм французская пушка и 558 152-мм пушек различных систем) и 743 (в том числе 32 305-мм гаубицы системы Обуховского завода и 559 152-мм гаубиц разных систем) гаубицы.

Пушками наиболее сильно был оснащен Северный фронт: 304 орудия (132 – Западный, 128 – Юго-Западный, 136 – Румынский, 94 – Кавказский, еще 240 – в тылу и 169 – на формировании), а гаубицами – Румынский фронт – 138 орудий (по 136 – Западный и Юго-Западный, 90 – Северный, 34 – Кавказский, еще 130 – в тылу и 79 – на формировании).

Можно с уверенностью утверждать, что если бы российская армия имела в самом начале Первой мировой хотя бы равное с Германией количество орудий тяжелой артиллерии, то ход войны и вся история России были бы иными. Эрих фон Людендорф не зря подчеркивал значение наличия тяжелой артиллерии для успехов полевых войск – и практически во всех операциях германцев последних мы отмечаем присутствие тяжелых и очень тяжелых орудий. Так, даже ландштурм, входивший в состав 8-й армии во время операции у Танненберга, имел орудия крепостной артиллерии. Причем германская армия пользовалась и тяжелыми австрийскими 305-мм гаубицами, а также (учитывая опыт боевых действий) с конца 1916 года, по настоянию императора Вильгельма II стала получать дальнобойные орудия с настильной траекторией стрельбы, взятые с бездействующих кораблей.

Уинстон Черчилль также подчеркивал особую значимость тяжелой артиллерии: «Я очень интересовался судьбой огромной массы тяжелой артиллерии, которую я, как министр вооружений, заготовил... для армии, как для наступления, так и для обороны, очень важно иметь в своем распоряжении большое количество батарей...» Дальше в своем письме к премьер-министру от 10 сентября 1939 года он писал: «... в экспедиционном корпусе больше всего недостает тяжелой артиллерии. Если окажется, что не хватает тяжелых батарей, то это вызовет справедливую критику».

Говоря о преимуществах германской тяжелой артиллерии, немецкий историк Герхард Риттер отмечал: «В Первую мировую войну материальная часть тяжелой артиллерии была образцовой. Ее большая численность в начале войны давала перевес в решительных боях и была делом рук лично графа Шлиффена».

Была достойна внимания и тяга немцев к навесной стрельбе, то есть к тяжелым полевым гаубицам.

Недочеты в вопросе недооценки тяжелой артиллерии (особенно полевой) другим воюющим армиям пришлось преодолевать в ходе боевых действий, неся неоправданно высокие потери в важнейших операциях мировой войны.

Уроки

Русская армия вышла на войну с недостаточным количеством орудий тяжелой артиллерии, что резко контрастировало с ситуацией в рядах противника. Как вспоминал генерал А. С. Лукомский: «Помимо недостатка снарядов для нашей артиллерии, сильно влиявшего на моральное состояние бойцов, мы встретили у противника в полевых боях артиллерию крупного калибра, которая эффектом своего действия еще более ухудшала положение. Явилась новая потребность – срочно дать полевой армии артиллерию крупного калибра, которая могла бы уравнять наши шансы с шансами противника и дала бы нам возможность обеспечить в будущем успех борьбы за укрепленные позиции».

Другой очевидец вспоминал: «Я отлично помню ту радость, почти восторг, с каким в первых боях в Восточной Пруссии был встречен подошедший тяжелый дивизион. В одном из армейских корпусов в ответ на жалобы командиров полевых легких батарей, что неприятель буквально засыпает их тяжелыми снарядами, тогда как они бессильны бороться с неприятельскими тяжелыми батареями, находящимися вне предела досягаемости наших 3-дюймовых пушек, инспектор артиллерии корпуса дал совет выдвинуть наши легкие батареи так, чтобы снаряды этих батарей могли поражать тяжелые батареи противника. Конечно, никто из командиров легких батарей этому совету не последовал, некоторые же из них с раздражением замечали, что для этого им пришлось бы выбирать позиции впереди своей пехоты. Несомненно, что наличие у нас тяжелых батарей всегда повышало дух войск, тогда как их отсутствие действовало на войска в обратном смысле».

Просчетом являлось и отсутствие интеграции имевшихся частей тяжелой артиллерии в структуру полевых войск.

Но эти упущения, как отмечалось, были свойственны не только русской армии. И они были преодолены.

Источники:

1. globalwarnews.ru