Броня пятилеток

К началу тридцатых годов в Красной Армии было всего около 300 танков МС-1 (малый сопровождения). Эта машина, принятая на вооружение в 1927 году, сохраняла еще многие особенности первого сормовского танка, но скорость ее достигала уже 22 км/час. Танки МС-1 сыграли определенную роль в боях во время конфликта на КВЖД. Но ни по качеству, ни по количеству они не отвечали задаче обороны первой в мире страны социализма. Ведь в это время во французской армии было 2000 танков разных типов, в английской - 1240. Даже панская Польша имела их вдвое больше, чем мы, - 600 единиц.

Не составляло секрета, кому угрожал этот бронированный кулак.

Советская военная наука правильно определила роль и значение танков в будущей войне. Еще в 1929 году вышел труд заместителя начальника штаба РККА В. К. Триандафиллова "Характер операций современных армий", который стал настольной книгой командных кадров Красной Армии. Определяя роль танков, В. К. Триандафиллов писал: "В крупном тактическом значении танков для будущей войны теперь никто не сомневается. Имеющееся к данному времени увеличение автоматического огня в пехоте, тенденция дальнейшего увеличения и качественного улучшения этого оружия, широкое распространение искусственных препятствий в обороне и отставание средств подавления (артиллерия) от средств обороны выдвигают танки как одно из могущественных наступательных средств для будущей войны". Пламенным энтузиастом моторизации и механизации Красной Армии был и другой военный теоретик и выдающийся организатор К. Б. Калиновский.

В июле 1929 года Реввоенсовет СССР принял постановление, которым предусматривалось создание для Красной Армии пяти типов танков: танкетки, малого, среднего, тяжелого и мостового. Тогда же было создано специальное Управление механизации и моторизации РККА, которое возглавил И. А. Халепский. Заместителем его стал К. Б. Калиновский.

Социалистическая индустриализация страны создала необходимую экономическую базу для развертывания бронетанковых сил. Уже в 1931 году на вооружение Красной Армии поступили неплохие по тому времени легкие танки Т-26 и БТ-2. За рубежом и сейчас высказываются мнения о том, что эти машины - якобы копии английского танка "Виккерс" и американского "Кристи". Такие мнения далеки от истины.

Да, в начале тридцатых годов руководство Управления механизации и моторизации РККА, чтобы выиграть время, предпочло купить готовые танки: один - у английской фирмы "Виккерс", другой - у американского изобретателя Кристи. Но, во-первых, в оба танка были внесены коренные усовершенствования. А во-вторых, освоение серийного производства танков на советских заводах производилось исключительно собственными силами. Оно показло зрелость наших кадров технологов и конструкторов, было для них неплохой школой и, безусловно, способствовало последующему орлиному взлету советского танкостроения.

Танк Т-26 вначале был двухбашенным и вооружен двумя пулеметами (по одному в каждой башне). Однако уже в 1933 году он превратился в однобашенный танк, вооруженный 45-мм пушкой и спаренным с ней пулеметом ДТ. Толщина брони у него - до 15 мм, скорость - до 35 км/час. Он поступал на укомплектование общевойсковых и танковых частей как основной танк непосредственной поддержки пехоты.

Колесно-гусеничный танк БТ-2 имел броню 10-13 мм, вооружен 37-мм пушкой и пулеметом ДТ. Скорость на гусеницах он развивал до 52, а на колесах до 72 км/час! Такого быстроходного танка не было ни в одной зарубежной армии.

Почему же БТ-2 появился на вооружении РККА и для чего был нужен? Принятие его на вооружение - яркое свидетельство новых прогрессивных взглядов на характер будущей войны как войны не позиционной, а маневренной. К этому времени советская военная наука обогатилась блестяще разработанной В. К. Триандафилловым теорией глубокой наступательной операции, основы которой были изложены в Инструкции по ведению глубокого боя, изданной в 1932 году. В ходе глубокой операции решались две задачи: прорыв фронта обороны противника на всю тактическую глубину и ввод эшелона подвижных войск для развития тактического успеха в оперативный. Для эшелона подвижных войск и предназначались высокоманевренные быстроходные танки типа БТ.

Теория глубокой наступательной операции - гордость советской военной науки. Ведь в это время во Франции, например, еще придерживались традиционных, сложившихся под влиянием опыта позиционной мировой войны взглядов на танки как на средство непосредственной поддержки пехоты. Они предназначались для действий лишь с пехотой, в ее боевых порядках.

Английские теоретики во главе с Фуллером проповедовали оторванную от жизни реакционную теорию мотомеханизированной войны, которая будет вестись якобы небольшими по численности, но полностью механизированными армиями, по существу одними танками. В отличие от этого советская теория глубокой наступательной операции исходила из тесного взаимодействия различных родов войск: артиллерии, авиации, бронетанковых сил и воздушных десантов с целью разгрома всей оперативной группировки противника.

В связи с этим нельзя не упомянуть, что битые гитлеровские генералы, в частности небезызвестный Гудериан и другие, обычно приписывают себе приоритет оперативного использования подвижных войск. "В боевые действия немцы внесли два новых элемента: оперативное использование подвижных войск и применение авиации для поддержки сухопутных войск", - пишет генерал Типпельскирх. В свете советской теории глубокой наступательной операции, разработанной еще в начале тридцатых годов, видно, чего стоят подобные утверждения.

Еще в 1929 году Реввоенсовет Республики по докладу В. К. Триандафиллова принял постановление о создании опытной механизированной части. Сформированный вскоре механизированный полк был в 1930 году развернут в первую механизированную бригаду (после трагической гибели К. Б. Калиновского бригаде было присвоено его имя). В 1932 году на базе этой бригады создается корпус - первое в мире оперативное механизированное соединение. В его составе было более 500 танков и 200 автомобилей. К началу 1936 года в Красной Армии насчитывалось уже четыре механизированных корпуса.

Основу этих высокоподвижных маневренных соединений составляли танки ВТ, конструкция которых непрерывно совершенствовалась. Уже в 1932 году появился танк ВТ-5, вооруженный 45-мм пушкой и пулеметом ДТ. Наиболее многочисленной модификацией машин этого типа был танк ВТ-7 с двигателем М-17 мощностью 500 л. с. (1935 год). Позднее на этих танках начали устанавливать отечественный дизель В-2 (БТ-7М).

Рост технической оснащенности нашей армии и ее боевого мастерства был особенно ярко продемонстрирован на киевских маневрах в 1935 году. Наряду с пехотой, конницей, артиллерией, авиацией, воздушнодесантными войсками в них участвовало свыше 1000 танков. Мехкорпус и отдельная мехбригада показали среднюю скорость на марше до 20 км/час и прошли в общей сложности 600- 650 км, сохраняя высокую маршевую дисциплину и безотказность управления. В ходе учений мехкорпус совместно с кавдивизией успешно выполнил стремительный маневр по окружению и уничтожению в своем тылу прорвавшейся группировки "противника". Использовались танковые батальоны и для усиления стрелкового корпуса при прорыве укрепленной оборонительной полосы "противника".

На Киевских маневрах, 1935 г.

Для качественного усиления пехоты при прорыве сильно укрепленных оборонительных полос на вооружение Красной Армии в 1933 году поступили средние танки Т-28 и тяжелые Т-35. Это были первые танки такого типа в нашей армии. Их общая особенность - размещение многочисленного вооружения в нескольких башнях. На Т-28 в трех башнях устанавливались 76-мм пушка и три-четыре пулемета. Тяжелый танк имел пять башен, в которых размещались три пушки (две калибра 45 мм, а одна - 76 мм) и пять пулеметов. Соответственно многочисленным был и экипаж (на среднем - шесть, на тяжелом - десять человек) . Броня танков была сравнительно слабой - 20-30 мм, но из-за большого количества башен вес среднего составлял 28, а тяжелого 50 т. Скорость движения была сравнительно низкой: у Т-28 до 37, а Т-35 - до 30 км/час. Таковы были предшественники Т-34 и КВ.

Наконец, следует упомянуть, что в том же 1933 году на вооружение поступил малый плавающий танк Т-37, предназначенный в основном для решения разведывательных задач и задач боевого обеспечения войск. Его модификацией был танк Т-37А. Эти машины создавались на базе автомобильных агрегатов (ГАЗ-АА), имели противопульную броню и скорость на суше до 36, а на плаву - до 6 км/час. Экипаж их состоял из двух человек: механика-водителя и командира, вооружение - пулемет, установленный во вращающейся башне. Работа над конструктивным совершенствованием машин этого типа продолжалась и в последующие годы. С 1936 года в войска начал поступать танк Т-38, затем Т-38М-2 (на базе агрегатов автомобиля М-1), а с 1940 года - плавающий танк Т-40. Забегая несколько вперед, скажем, что в годы войны вместо Т-40, также на базе автомобильных агрегатов, начался выпуск танков Т-60, а затем Т-70. Эти танки имели более толстую броню и уже не были плавающими. Усилилось их вооружение: кроме пулеметов появились пушки (на Т-60 - авиационная, калибром 20 мм, а на Т-70 - танковая, калибром 45 мм). Экипаж по-прежнему состоял из двух человек.

Благодаря постоянной заботе партии и правительства танковое вооружение армии быстро росло количественно. Если в 1930-1931 годах промышленность выпускала в год 740 танков, то в 1938 году их ежегодный выпуск возрос до 2271. Таким образом, учитывался рост военной опасности как на западе - со стороны фашистской Германии, так и на востоке - со стороны милитаристской Японии.

Говоря о развитии советского танкостроения в тридцатые годы, нельзя не отметить большую работу, проведенную опытно-конструкторским отделом (ОКМО) одного из ленинградских заводов, возглавляемым в те годы Н. В. Барыковым. Работе этого отдела уделял постоянное внимание С. М. Киров. Здесь были спроектированы танки Т-28 и другие образцы бронетанковой техники, выросла замечательная плеяда талантливых конструкторов танкостроения.

В этом отделе начал свой творческий путь и будущий главный конструктор тридцатьчетверки Михаил Ильич Кошкин. В 1934 году он пришел в ОКМО из Ленинградского индустриального (политехнического) института вместе с небольшой группой однокурсников на преддипломную практику. Эта группа была специально отобрана и направлена в отдел по инициативе С. М. Кирова. М. И. Кошкин до поступления в институт окончил Коммунистический университет имени Свердлова и несколько лет был на партийной работе. Вдумчиво, с необыкновенным увлечением взялся он за разработку конструкции одного из агрегатов среднего танка - темы своего дипломного проекта.

Практика будущих инженеров в ОКМО прошла успешно. Работой их руководили опытные специалисты, которые еще в 1930 году по личному указанию Г. К. Орджоникидзе были направлены сюда из Москвы. Неплохими учителями были и исключительно квалифицированные старые рабочие и мастера - бывшие обуховцы.

После блестящей защиты дипломного проекта М. И. Кошкина назначили заместителем главного конструктора ОКМО, где он вскоре проявил себя не только талантливым специалистом, но и умелым организатором. При участии М. И. Кошкина здесь было спроектировано и изготовлено несколько новых опытных образцов танков, самоходно-артиллерийских установок, бронеавтомобилей и других видов боевой техники.

Особо следует отметить разработку конструкции колесно-гусеничного танка Г-29, который при весе 28,5 т обладал скоростью до 54 км/час на гусеницах, а на колесах - до 80 км/час. Он имел броню 20-30 мм, его вооружение - пушка калибра 76 мм и четыре пулемета. По существу, это был быстроходный колесно-гусеничный вариант среднего танка Т-28. Но нетрудно видеть, что по таким показателям, как боевой вес, скорость движения на гусеницах и калибр пушки, он как бы служил прообразом будущей тридцатьчетверки.

Здесь же проводилась работа по конструированию первого "толстобронного" среднего танка. Этот танк (Т-46-5) при весе в 28 т был защищен 60-мм броней, которая не пробивалась снарядами 37-мм противотанковой пушки, состоявшей тогда на вооружении иностранных армий. С дистанции 1200-1300 м танк не поражали и 76-мм снаряды с начальной скоростью около 660 м/сек. Таким образом, появился уже первый опыт конструирования боевой машины с противоснарядным бронированием. За успешную работу по созданию этого танка М. И. Кошкин в 1936 году был награжден орденом Красной Звезды. А спустя год его выдвинули на должность главного конструктора Харьковского танкового завода, выпускавшего тогда серийно легкие колесно-гусеничные танки БТ-7.