Танк, обогнавший время

Противоснарядный, гусеничный

Старые танкисты хорошо помнят юркую "бетушку", которую теперь можно увидеть разве только в музее. Это был отличный по тем временам быстроходный колесно-гусеничный танк. Скорость на гусеницах у него достигала 52 км/час, а на колесах по хорошей дороге он мог обогнать любой автомобиль. И неудивительно - при весе менее 15 т машина имела двигатель в 400 л. с.! Достаточно мощным было и вооружение танка (45-мм пушка и пулемет ДТ).

Однако броня у БТ была легкая, противопульная. Вопрос о ее усилении давно назрел. К этому времени на вооружение большинства армий уже поступили не только крупнокалиберные противотанковые пулеметы, но и скорострельные автоматические пушки калибра 20-37 мм. Опыт боев в Испании показал силу этих противотанковых средств.

Задачу нельзя было решить простым утолщением брони БТ. Увеличивался вес машины, изменялась динамика, возрастали нагрузки, а следовательно, и размеры деталей и агрегатов. Надо было создавать новый танк и прежде всего - новый броневой корпус.

...Начал М. И. Кошкин с того, что организовал специальную небольшую группу конструкторов. В нее вошли "трансмиссионщик" Александр Морозов, "корпусник" Михаил Таршинов, "ходовик" Петр Васильев и другие. Все они были тогда молодыми конструкторами, хорошо проявившими себя в работе над различными модификациями танков типа БТ.

Первый танк - детище этой группы - назывался еще не Т-34, а А-20 и по основным характеристикам не очень отличался от своего предшественника - БТ-7М. Но уже в этом первом образце нетрудно увидеть признаки смелого новаторства конструкторов. Прежде всего это относится к броневому корпусу. Если броневой лист расположить наклонно, то его противоснарядная стойкость возрастает. Снаряд в этом случае встречается с броней под острым углом и легче рикошетирует. Кроме того, путь снаряда в наклонном листе длиннее и броня становится как бы толще.

Конструкторы А-20 впервые в мировом танкостроении расположили броневые листы корпуса под острыми углами. Какие же углы наклона брони являются оптимальными? Здесь ничего не давали теоретические расчеты. И на заводском полигоне гремят выстрелы - противотанковая пушка обстреливает броневые листы, сваренные под разными углами.

В комнатке, где работает Михаил Таршинов, не только стол, но и пол и подоконники уставлены склеенными из картона или сбитыми из фанеры макетами корпуса. Их десятки - с разным соотношением длины и ширины, различными размерами и формой башни, углами наклона брони. Ведь корпус наряду с противоснарядной стойкостью должен быть удобен для размещения всех многочисленных агрегатов и узлов танка, его экипажа, вооружения, боекомплекта. Надо искать и искать... В конце концов - уже в Т-34 корпус окончательно принял ту форму, которую один из немецких справочников позднее не без основания назвал идеальной. У него были большие углы наклона лобовых и кормовых листов. Башня - коническая. Борта - по форме "четверки" с наклоном верхних листов, что отлично сочеталось с ходовой частью и придавало красивую "обтекаемую" форму машине в целом. Недаром эта форма корпуса послужила потом образцом для многих зарубежных конструкторов.

Проще, но тоже смело, по-новому, был решен вопрос с силовой установкой танка. На танках БТ использовался пятисотсильный авиационный двигатель М-17 (мощность его ограничивалась 400 л. с.). Двигатель был достаточно надежен и хорошо освоен в производстве. Однако к этому времени конструкторы Т. П. Чупахин и И. Я. Трашутин разработали дизель такой же мощности. Этот двигатель не требовал авиационного бензина - он работал на более тяжелом и недефицитном дизельном топливе.

Дизель - экономичнее, т. е. расходует меньше топлива па единицу мощности, и, следовательно, при том же объеме баков будет больше запас хода танка. Главное же - применение тяжелого дизельного топлива вместо авиабензина уменьшает опасность пожара в танке.

Но... новый двигатель еще только осваивался и был лишь частично опробован на танках БТ-7М. Вместо положенных двухсот часов он едва отрабатывал пятьдесят... Кроме того, все без исключения иностранные танки имели бензиновые моторы. Многие сомневались, целесообразно ли вводить для танков особый сорт горючего - это затруднит снабжение, машины не смогут заправляться бензином со складов, захваченных у противника...

Однако выбор был сделан твердо: впервые в танкостроении - дизель. Конструктор Николай Кучеренко прямо на заводском дворе проводил для сомневающихся опыт: брал зажженный факел и подносил его к ведру с бензином - ведро мгновенно охватывало пламя. Потом тот же факел опускали в ведро с дизельным топливом - пламя гасло, как в воде... Опыт, конечно, не строго научный, зато наглядный. Кто же не знал, что пожар в танке угрожает взрывом боекомплекта, последствия которого непоправимы...

Выбор дизеля ускорил конструктивное совершенствование этого двигателя. В принципе дизель проще по конструкции и надежнее бензинового мотора, он не имеет "деликатных" систем зажигания и карбюрации рабочей смеси. Топливо с помощью форсунки подается непосредственно в цилиндры двигателя и самовоспламеняется, когда температура сжимаемого воздуха достигнет необходимой величины. Дизель начали потом устанавливать на всех других отечественных танках; он превратился, по существу, в единый отечественный танковый двигатель. Дизель В-2 исключительно хорошо зарекомендовал себя в работе и даже до сих пор используется в народном хозяйстве. Отметим, что за рубежом в то время так и не смогли создать подобный дизель и продолжали устанавливать на танки неэкономичные и опасные в пожарном отношении бензиновые моторы.

Самым сложным неожиданно оказалось создание трансмиссии и ходовой части нового танка. Танк БТ был колесно-гусеничным. Из четырех пар его колес одна пара была ведущая, т. е. имела привод от двигателя. Поэтому по хорошему шоссе танк мог двигаться на колесах с высокой скоростью (до 72 км/час). Если же надо было действовать вне дорог, экипаж надевал гусеницы. Их специально для этой цели возили на подкрылках. Вся операция занимала примерно полчаса. Хорошо? Безусловно!

По заданию новый танк должен быть колесно-гусеничным. Но из-за более тяжелой брони вес его увеличился. Теперь уже нельзя обойтись одной парой ведущих колес. Потяжелевший танк не сможет двигаться - колеса пробуксуют или же с них будут сорваны резиновые бандажи (такие случаи бывали и на БТ-7). Расчеты показали - надо, чтобы не менее четырех нар колес были ведущими. Передача к ним от двигателя получалась сложной, громоздкой.

"Трансмиссионщик" Александр Морозов не привык отступать перед сложными инженерными задачами. Когда несколько лет назад выявился серьезный дефект коробки передач танков БТ-5 (разрушались зубья конической шестерни) и был объявлен конкурс для его устранения, победителем вышел техник Морозов. Он спроектировал новую трехскоростную коробку с модулем зуба конической шестерни 7,5. И сейчас Морозов настойчиво искал пути повышения надежности трансмиссии. Основа надежности - простота конструкции. Но как сделать трансмиссию простой, если только одних колесных редукторов по четыре на каждый борт?

Вот тут-то и возник вопрос: а так ли уж нужен танкам колесный ход? В бою, да и на марше вне дорог им нельзя воспользоваться. А по хорошей дороге скорость танка может быть достаточно высокой и на гусеницах. Говорят, что двойной движитель повышает живучесть танка: если в бою будет перебита одна из гусениц, экипаж сможет воспользоваться колесным ходом. Во-первых, не всегда - это зависит от местности. А во-вторых, экипажу придется выйти из танка, чтобы снять вторую, неповрежденную, гусеницу. Удастся ли это сделать под огнем? И не лучше ли в этом случае с помощью запасных траков соединить поврежденную гусеницу?

Между тем если отказаться от громоздких колесных редукторов, то можно при том же весе усилить броню танка. Вот это будет уже не призрачное, а реальное увеличение живучести танка на поле боя, реальное улучшение защиты экипажа.

Но главный конструктор М. И. Кошкин взглянул на дело шире. Частный, казалось бы, вопрос о типе движителя он развил в идею создания принципиально нового, универсального танка. На вооружении Красной Армии, как и в иностранных армиях, были тогда танки разных типов: малые, средние, тяжелые... Но оправдано ли это? Разве нельзя в одной конструкции сочетать положительные качества всех этих типов? Получился бы единый массовый танк универсального назначения. Насколько облегчило бы это производство, снабжение, ремонт да и обучение танкистов!

М. И. Кошкин

Какими же должны быть характеристики этого танка? Вот над этим М. И. Кошкин и предложил подумать конструкторам. Постепенно все ясней становилось, что в одном образце можно добиться оптимального сочетания трех основных характеристик любого танка - огневой мощи, подвижности и броневой защиты. И главный конструктор принимает необычное решение: параллельно с А-20 разработать проект этого нового танка.

...Броневой корпус - прежней формы с острыми углами наклона брони. Но листы - толще. Броня должна быть не противопульной, как у А-20, а противоснарядной. Иначе танк нельзя будет использовать при прорыве сильно укрепленных оборонительных полос. Вооружение - не 45-мм пушка, а самая мощная из известных в то время танковых пушек калибром 76 мм. Тогда по огню машина не будет уступать даже тяжелому танку.

Подвижность, маневренность? Установилось мнение, что у танков непосредственной поддержки пехоты она может быть меньше, чем у так называемых "кавалерийских" быстроходных машин типа БТ. Но ведь и "пехотным" танкам высокая скорость и отличная маневренность не повредят. Отсюда требование - новый танк должен по этим показателям не уступать БТ и А-20. Отказ от двойного колесно-гусеничного движителя теперь стал закономерным - танк нового типа с тяжелой противоснарядной броней мог быть лишь гусеничной машиной. Зато трансмиссия его стала простой и надежной. Отказ от громоздких колесных редукторов позволил, кроме того, усилить броню без увеличения общего веса машины. Вот этот "инициативный" танк - назвали его Т-32 - был по основным характеристикам близок уже к будущему Т-34.

Итак: более надежная броневая защита, мощный огонь, простота и надежность при сохранении достаточно высокой скорости и маневренности - казалось бы, против чего тут возражать? Однако проект подвергся ожесточенным нападкам. Особенно много возражений вызывал отказ от двойного колесно-гусеничного движителя. Сейчас уже трудно восстановить все коллизии острой борьбы противников и сторонников "колесно-гусеничного направления", да в этом и нет необходимости. Достаточно сказать, что отстоять проект Т-32 М. И. Кошкину и А. А. Морозову удалось лишь в самой высокой инстанции - на заседании Главного Военного совета. Да и то лишь наполовину - заводу разрешили изготовить и представить на испытания оба образца. Справедливости ради необходимо напомнить, что гусеницы были тогда еще недостаточно надежны, быстро изнашивались, часто обрывались. Поэтому недоверие к чисто гусеничному движителю не было беспочвенным. Как и в случае с двигателем, М. И. Кошкин, принимая прогрессивное решение, рассчитывал на быстрое техническое усовершенствование и повышение надежности гусеничных лент.

Так, наряду с колесно-гусеничным танком А-20, точно соответствующим заданию, в опытном цехе началась сборка "инициативного" Т-32.

...До поздней ночи светились окна в маленьком особняке. Конструкторы работали увлеченно, не считаясь со временем. Пример подавал сам главный. Он уважительно относился к работе подчиненных, не стеснял их инициативы. Но иногда, взглянув на чертеж, говорил:

- Давай, Саша, посчитаем, какой тут запас на нашу с тобой неграмотность.

Брал линейку, быстро считал, и очень часто после этого на чертеже детали заметно "худели".

Внешне всегда спокойный, он часами бывал в состоянии сильного внутреннего напряжения: и тогда курил папиросу за папиросой, а найдя решение мучившей его задачи, делал характерный жест, как будто захватывая рукой воображаемую бороду, и говорил:

- А ведь просто...

Его золотым правилом было - из каждого положения есть выход, надо только искать и не падать духом. Он любил советоваться, охотно выслушивал предложения не только конструкторов, но и мастеров - производственников и водителей-испытателей.

Как и в Ленинграде, для обсуждения проектов узлов и механизмов танка Михаил Ильич собирал производственно-технические совещания в широком составе. В них неизменно участвовал секретарь парткома завода А. А. Епишев. Военный инженер-танкист, недавно окончивший Академию моторизации и механизации РККА, он высказывал ценные замечания, давал советы. Секретарь парткома часто заходил в КБ, запросто беседовал с конструкторами, которых хорошо знал.

Сроки были жесткие. Иногда казалось, что задание не по силам. Но главный конструктор ободрял, поддерживал уверенность - правительственное задание будет выполнено! Он не терпел нервозности, суеты, бесплодных споров. Если конструктор что-то пытался ему доказывать на словах, он пододвигал ему лист бумаги и карандаш - черти. И сам никогда не высказывал идеи и технические решения в общем виде, а давал четкий и ясный эскиз.

Он был ровен и внимателен во взаимоотношениях с людьми. Спокойно и просто - по-товарищески - разговаривал и с подчиненными, и с рабочими, и с наркомом. Никогда и нигде не подчеркивал свою ведущую роль в создании нового танка.

- Новый танк делает весь коллектив, - любил повторять главный конструктор.

Он и делал так, что не только ведущие конструкторы, но и мастера цеха и водители-испытатели чувствовали себя участниками создания нового танка. Часто он объявлял конкурсы на решение трудных технических задач и тогда говорил:

- Думайте все!

И случалось, что воплощалось в жизнь предложение не конструктора, а мастера-умельца или испытателя.

Весь коллектив завода - рабочие, мастера, испытатели, инженеры и техники, не жалея сил, не считаясь со временем, трудились над созданием нового танка. Душой этой работы, смелым проводником всего нового, прогрессивного был руководитель завода, а потом и наркомата Ю. Е. Максарев. Много труда и забот отдал новой машине и главный инженер завода С. Н. Махонин.

Тогда еще мало говорили о войне. Но о ней думали, к ней готовились. И не только на полях учений, но и в лабораториях институтов, в цехах заводов, на испытательных полигонах.