Перед грозой

9 мая 1940 года в гитлеровских дивизиях, сосредоточенных на западных границах рейха, прозвучал сигнал боевой тревоги. "Странной войне" в Европе пришел конец. На рассвете следующего дня танковые дивизии Гудериана и Клейста вторглись в пределы Люксембурга, Бельгии и Голландии и, минуя линию Машино, устремились к Ла-Маншу.

Противостоящие им англо-французские силы имели в своем распоряжении не менее 3000 танков, в то время как в немецких дивизиях их насчитывалось около 2600. Среди танков гитлеровцев преобладали еще легкие T-I и T-II, вооруженные пулеметами и пушкой калибра 20 мм. Новых средних танков T-III и T-IV было не более 700. Французские танки значительно превосходили их по броневой защите и мощности вооружения. Кроме того, у французов была линия Мажино - самый прочный укрепленный рубеж в мире. Но, как известно, спустя всего четыре недели Франция оказалась разгромленной, а англичане едва успели эвакуироваться из Дюнкерка, бросив всю боевую технику.

Гитлеровские генералы приписывают этот небывалый успех, разумеется, себе, умелым действиям своих подвижных войск, которые в тесном взаимодействии с авиацией окружали, расчленяли и изолировали крупные группировки противника. Однако некоторые из них не скрывают недоумения по поводу, как они пишут, "чрезмерной осторожности и пассивности французского главнокомандования", наводивших на мысль, что "в верхах надеялись избежать серьезной военной кампании". Говоря яснее, даже гитлеровцы не ожидали, что французские правящие круги столь явно и подло предадут свою армию и свой народ во имя все той же идеи - направить фашистскую агрессию на восток, против СССР. Вот и получилось, что крупнейшая в Европе, отлично оснащенная французская армия не устояла против гитлеровцев, не смогла нанести им сколько-нибудь чувствительных потерь.

В дни разгрома Франции - примерно за год до начала Великой Отечественной войны - с конвейера Харьковского танкового завода сошел первый серийный танк Т-34. Его направили на Карельский перешеек, где на Уцелевших противотанковых препятствиях проводились тогда испытания нескольких опытных образцов новых танков. В частности, в этих испытаниях участвовал и танк КВ.

Что можно сказать об этих испытаниях? На противотанковых препятствиях тридцатьчетверка показала себя с самой лучшей стороны. В немалой степени этому способствовали ее водители Николай Носик и Иван Кузнецов. Рвы, закрытые маскировочными сетями с надолбами на дне (они обычно располагались в кустах и были самым распространенным препятствием на Карельском перешейке), тридцатьчетверка преодолевала с ходу, на высокой скорости. Вертикальная стенка (эскарп) тоже не могла остановить танк. Обычно несколькими ударами удавалось се разрушить и преодолеть.

На БТ случалось, что при ударе с танка слетала башня. На Т-34 таких казусов не было даже при самых сильных ударах. Преодолевал танк и надолбы, и тетраэдры. А вот в преодолении уступа на спуске тридцатьчетверка отличилась исключительно благодаря своим асам-водителям. Уступ этот - обрыв высотой не меньше четырех метров - выглядел внушительно. Как его преодолевать - неизвестно. Если спускаться тихо, машина наверняка опрокинется на башню, а с ходу - опасно: высота большая, будет сильнейший удар, последствия которого трудно предугадать. Генерал, председатель комиссии, сказал: "Кто это препятствие возьмет, в честь того и заключительный банкет будет!" А Николай Носик увидел - недалеко от обрыва торчит толстенный пень. Если его танк выворотит, то край уступа обрушится и образуется хоть и крутой, но не очень опасный для тридцатьчетверки спуск. Риск, конечно, был, но уж очень хотелось водителю, чтобы тридцатьчетверка отличилась. Договорился он с Кузнецовым, который спустился вниз, чтобы показывать направление. Носик на глазах изумленной комиссии запустил двигатель и тронулся к обрыву. Уперся в пень. Машина дрогнула, по двигатель-то ведь полтысячи лошадиных сил! Выворотила тридцатьчетверка этот пень с его могучими корнями, обрыв развалился, и танк спустился с высоты четырех метров почти без удара... Генерал смеется: "Схитрил Носик, но факт остается фактом- препятствие взял. Банкет в его честь!"

Отлично показал себя на препятствиях и тяжелый танк КВ. Испытания подтвердили - новые советские танки способны преодолевать рубежи, насыщенные самыми разнообразными противотанковыми препятствиями.

А вскоре три Т-34 совершили большой пробег по кольцу Харьков - Москва - Минск - Киев - Харьков протяженностью свыше 2000 км. Испытания показали отличные скоростные и маневренные качества Т-34, хорошую проходимость машины по слабым песчаным и болотистым грунтам, достаточно высокую надежность основных агрегатов и узлов танка. Таким образом, убедительно подтвердилось, что тридцатьчетверка может быть не только танком качественного усиления пехоты при прорыве укрепленных полос, но и скоростным, крейсерским танком для действий в составе подвижных частей, вводимых в прорыв с целью развития успеха. Иначе говоря, подтвердилось, что Т-34 является новым типом универсального танка. После этих испытаний за судьбу Т-34 можно было уже не беспокоиться. А вот судьба его главного конструктора внушала серьезные и, к сожалению, обоснованные опасения.

...На берегу Северного Донца, недалеко от Харькова есть чудесный уголок. Могучий сосновый бор здесь расступается, чтобы дать место обширной луговой долине. Весной вся она горит яркими головками полевых цветов. Целебный сосновый воздух, синь безоблачного неба, прозрачная глубина омутов тихого Донца...

Здесь, в заводском санатории Зянки, со второй половины июля 1940 года лечился М. И. Кошкин. Затяжная простуда привела к воспалению легких. Начался абсцесс. В городской клинике известный профессор определил его состояние как безнадежное. Но все-таки сделал операцию.

Здоровая русская натура, казалось, брала свое. В Зянках Михаил Ильич окреп, вскоре перешел почти на обычный режим отдыхающего. Его постоянно навещали Друзья, ученики, товарищи. Приходили ближайшие помощники - А. А. Морозов, Н. А. Кучеренко. Он интересовался только одним: как идет подготовка серийного выпуска Т-34, требовал ускорить устранение недостатков, ускорить испытания.

Гитлеровские танковые дивизии раздавили Францию. Ох, как дорого теперь время! Он и раньше был прямо- таки предельно жаден до него, ни на что, кроме как на дело, не расходовал ни минуты, боролся за то, чтобы и другие следовали его примеру. Но теперь не только день, каждый час промедления преступен!

Ему не было еще и сорока двух лет. Он никогда раньше не болел серьезно, считал себя по-русски крепким, выносливым - и вдруг... Нет, он слишком любил жизнь и хотел жить, чтобы думать о смерти.

- Вот выздоровею, - говорил он друзьям, - и сразу же начнем делать новую машину.

У него были замыслы, эскизы, основные технические решения по новому танку. При том же весе, что и Т-34, новая машина будет иметь еще более могучую броню и вооружение. Война, если она вспыхнет, ускорит соревнование брони и снаряда, так что надо заранее готовиться к этому!

Человек кипучей энергии, ни минуты не сидевший сложа руки, он тяжело переносил вынужденное бездействие.

- Хожу по сосновой роще и пою, - жаловался он. - Врачи заставляют тренировать дыхание, ну и приходится петь. Легкое-то одно.

Шутил:

- А песен мало знаю. Все больше одну тяну: "Смело, товарищи, в ногу!"

Друзьям, воспрянувшим духом, казалось, что худшее позади и мрачный прогноз врачей не оправдался.

День 26 сентября 1940 года был солнечный, тихий. С утра Михаил Ильич чувствовал себя, как обычно, во всяком случае окружающие не заметили никаких признаков приближения грозной развязки. А во второй половине дня состояние его внезапно резко ухудшилось - он потерял сознание. В Зянки прилетел за ним санитарный самолет. Но было уже поздно. Вечером творца стальной "ласточки" не стало.

Серийное производство танка налаживалось с большим трудом. Две первые тридцатьчетверки были собраны в опытном цехе лучшими мастерами-производственниками при непосредственном участии технологов и конструкторов. Многое, естественно, на ходу менялось в чертежах или подгонялось по месту.

А. А. Морозов (слева) и Н. А. Кучеренко

А "втолкнуть" машину в серию, как говорят конструкторы, - значит полностью подготовить всю техническую документацию, организовать технологический процесс изготовления каждой из многих тысяч деталей так, чтобы обеспечить ежедневную сборку определенного количества машин на конвейере.

Эта большая работа проводилась под руководством нового главного конструктора А. А. Морозова и начальника конструкторского отдела Н. А. Кучеренко.

Талантливый инженер Александр Александрович Морозов, можно сказать, вырос на Харьковском заводе, он начал работать здесь еще юным чертежником. В родном заводском коллективе развились незаурядные качества его характера: упорство в достижении цели, творческая смелость в решении сложных задач. Не случайно М. И. Кошкин, хорошо разбиравшийся в людях, выдвинул молодого конструктора своим заместителем, поручал ему разработку наиболее важных и ответственных конструктивных решений. А. А. Морозов внес огромный вклад в создание конструкции Т-34. На заводе хорошо знали этого невысокого, худощавого человека с черными, словно горящими, глазами, всегда занятого делом, поглощенного всецело напряженной работой.

И когда встал вопрос о преемнике М. И. Кошкина, выбор, естественно, пал на А. А. Морозова. Но у многих невольно возникали сомнения: а сможет ли инженер, ставший в 35 лет главным конструктором завода, по-настоящему возглавить коллектив, "потянет" ли он? Ведь "главный" - это не только, вернее, даже не столько конструктор, больше и лучше других работающий за чертежной доской. Он в немалой степени, если не прежде всего, - организатор, умеющий подобрать способных исполнителей для осуществления своих идей, сплотить их, вдохновить на самоотверженный творческий труд, взять на себя всю ответственность за решение поставленных перед коллективом задач.

Но выбор оказался совершенно правильным. Молодой "главный" не растерялся, возглавив конструкторский коллектив в напряженный период организации серийного производства танка Т-34. Работа шла с полным напряжением сил и давала ощутимые результаты. Забегая вперед, скажем, что Александр Александрович Морозов, будучи в годы войны главным конструктором Уральского танкового завода, много сделал для дальнейшего улучшения конструкции танка Т-34 на основе опыта его боевого применения.

Инженер Николай Алексеевич Кучеренко начал работать на заводе в 1930 году. Вскоре он выдвинулся как способный конструктор, получил назначение руководить группой. Но особенно проявил себя Кучеренко при организации серийного выпуска Т-34. Знаток производства, он разрешал вместе с технологами все технические вопросы, занимался доводкой отдельных узлов и механизмов. Проводил дни и ночи в цехе.

Большая нагрузка выпала на долю главного инженера завода С. Н. Махонина. Он энергично старался подготовить производственные площади и оборудование, необходимые для массового выпуска нового танка.

Партийная организация завода, возглавляемая А. А. Епишевым, мобилизовывала многотысячный коллектив на быстрейшее преодоление трудностей, неизбежных на пути первопроходцев. И надо сказать, что не только коммунисты, но и беспартийные рабочие, техники, инженеры делали все возможное для налаживания серийного выпуска Т-34. Тем не менее конвейер лихорадило, и с него за месяц вместо десятков и сотен сходили единицы танков.

А они были очень нужны. В 1940 году было создано 9 механизированных корпусов. В феврале - марте 1941 года началось формирование еще 20 мехкорпусов, в каждый из которых входили две танковые и одна механизированная дивизии. Для их полного укомплектования требовалось не менее 15 ООО танков Т-34 и КВ.

К 22 июня 1941 года наша промышленность выпустила 1225 танков Т-34 и 636 КВ. На вооружении большинства танковых и механизированных соединений оставались устаревшие уже Т-26 и БТ, до 75 процентов которых к тому же нуждались в среднем и капитальном ремонте. Гитлеровцы же, используя ресурсы всей оккупированной Европы, успели заменить все устаревшие танки новыми T-I II и T-IV. На границах СССР они сосредоточили вместе со своими сателлитами 190 дивизий, в том числе 33 танковые и моторизованные, в составе которых насчитывалось 3712 танков. По количеству средних и тяжелых танков (2786 единиц) немецко-фашистские войска превосходили советские в 1,5 раза.

Подлинно массовый выпуск новых средних и тяжелых танков был налажен уже в ходе войны. В октябре - ноябре 1941 года в сложных условиях перебазирования оборудования на Урал был организован выпуск танков Т-34 на одном из уральских заводов всего за 55 дней. В 1943 году ежемесячный выпуск у нас танков и САУ превысил 2000 единиц. А за последний год войны промышленность дала около 30 000 танков и САУ, преимущественно средних и тяжелых. Гитлеровской Германии такие темпы оказались не по силам.